мое хобби-моё ВСЁ. СТИХИ И ПРОЗА.

[Grif]

Я думаю удалить рассказы и не о Грифе(Варадеро) арты из темы собаки и выложить их по совету форумчан отдельно. Здесь. Только... У меня вопрос. Здесь будут интересны мои кунозаписки? Стихи? И заранее оговорюсь-истории в основном подлинные-но они обработаны художественно. Просто имел уже место некий прицедент...после которого я стала очень осторожна. в плане рассказа чего либо о себе. будем считать все нижеприведенное хужожественными произведениями. хорошо?
И небольшая заманушка. Для начала. Просто это интересно... и на мой взгляд...как нельзя характерно для нас-людей. которых так легко любить. и еще легче-ненавидеть.
итак.

Живем поживаем мы в неком СНТ под Москвой, граничащим с деревней и людей здесь в не сезон мало. И вот как то в зимнюю пору…
Действующие лица и исполнители:
Вилли-немецкая овчарка на тот момент 10 лет от роду и в отличной форме. она же Фрося.
Сосед-деревенский крепкий полный мужик лет 50, добронравный, иногда выпивающий весьма изрядно, отзывчивый и готовый помочь. Единственный в округе владелец лошади- коренастой деревенской бабенки по имени Милка. Зовут соседа Серега.
Конь-наш большой добрый рысак по имени Шейпинг, в дому-Шурка
Я- нервная и впечатлительная конекотопесовладелица, изрядно хромающая на обе ноги.
Прочие члены семьи в ассортименте.......
Время было позднее, лежал снег. Дома я была одна по причине непролазных сугробов и, как следствие, принятого нами с супругом решения ему ночевать в Москве.
Часиков в 12 ночи я обхожу и тискаю на ночь всех членов нашей семейной ассоциации независимых личностей и балую вкусняшками. Захожу в конюшню…и о ужас. Шурик «завалился»*.
*завалился-лошадь неудачно ложится в деннике, например ноги слишком близко к стене, и не может сама подняться. Организм коня таков, что это может даже убить коня, причем довольно быстро-зависит от многих причин. Если лошади не помочь встать, это очень. Очень опасно.
Глаза у коня уже мутноваты и он похрипывает….
Куды бечь?? Кому звонить???
Ну сперва красная кнопка под названием «МУЖ». Муж не але…Спит. Серега… Не але… Я отчаянно попыталась оттащить 700 кг лошадь от стенки… Естественно, без хоть малого толку. Потрепала, помассировала ноздри и живот и кинулась «бегом» к Серегиному дому.
Я опущу душещипательные подробности преодоления мною дороги в 300 метров и истерические вопли с танцами и колочением во все попадающееся под руки и под ноги у дома соседа. Моя оргия и какофония возымели эффект.
Эффект был следующий:
В дверном проеме деревенского дома появился взъерошенный мужик в распахнутой телогрейке, под которой, кроме него, самого имелись семейные малиновые трусы в крупный белый цветочек. И все. На ногах пляжные тапочки разного цвета, а в руке алюминиевая кружка со свечкой. Горящей. (свет то имелся. И у дома горел фонарь). Лицо было…откровенно до нельзя. Явно вечер у мужчины удался.
«Что?? Где??? Кто???? Жень, ты?»
«Сереженька!!!! Бежим!!! Скорее!!!! Родненький!!! Шеп завалился!!!! (рыдания)»
«Ща. Ща. Я быстро!!! Только посц..у»
Я тактично отворачиваюсь и слышу журчание.
Ну, мозг то у меня работает явно неважно, посему я снова взвываю «Быстреее!»
«Я стараюсь!!!» Журчание резко усиливается и обрывается.
Хлопает калитка
И вот картина….маслом.
Впереди Серега в телогрейке, трусах и пляжных тапках с кружкой в руке, из которой торчит потухшая свечка. Следом я, пытаясь не свалиться в сугроб с узкой тропинки на артритных то ногах. Падает пушистый снег, ночь полна очарования… Кругом красота и умиротворяющее спокойствие! Белые ромашки на малиновом фоне не дают мне сбиться с пути…. Влетаем в конюшню. Серега наконец удивлен кружкой со свечкой. Обращает на меня круглые по жизни глаза и спрашивает: «Жень. Слышь. А зачем МЫ свечку то взяли?» Я на миг замираю в некоторой гроге и бросаю уверенно: «Пригодится!! Мало ли!» «А. Ну да. Хорошо». Успокоенный сосед ставит совершенно необходимую экипировку на окно, и…с легкостью невероятной берет хрипящего коня за хвост и оттаскивает в одно движение от стены на полметра…. Я не устаю поражаться тому, на сколько всё-таки богатыри есть в наших селах- деревнях!!!! Мы помогаем ослабшему животному встать на ноги, но коня качает, и он норовит снова лечь… «Серега! Родненький! Делай что угодно, только не дай ему снова лечь!» И кидаюсь опрометью в дом за уздечкой…. Вообще то я имела в виду массажные мероприятия и вождение за гриву коня кругами по деннику….
Влетаю в дом, на нервах не могу найти уздечку. В поиски включается все семейство. За мной носятся с разным эмоциональным фоном: пшикающая на всякий случай во все стороны Царствующая Королева-Мать (растопчут, нафик, лучше сразу обшипеть), Немка Фрося с скулежем и оханьем, решившая, видно, что инопланетяне на подходе и что то надо делать. А что, она не в курсе. Принц-на полусогнутых, но очень резво, чтоб, если нападение оных инопланетян неминуемо, не ему их встретить первым, в общей куче то он им покажет кузькину мать!!! А тыл прикрывает Выхухоль-крысоловка-домус с выпученными глазами в отчаянной попытке понять, «Кого ловим? Куда бежим???» Вся команда со мной во главе пролетает эн раз отрезок гараж-дом два этажа туда-обратно, и, наконец, я вижу уздечку- естественно, на ее обычном месте, мимо которого мы уже раза три промчались точно. Я хватаю уздечку, кое как освобождаюсь от взъерошенной пшикающей, плакающей и ошарашенной свиты, вылетаю…ну…выползаю уже, вообще то, из дома и устремляюсь в конюшню.
То, что я вижу, достойно отдельной поэмы. Просто я пока не определилась, что это будет. Стих, проза вышивка или картина. Не попасть бы на плагиат, так как нечто подобное было… И так. Конь рослый и длинноногий как все чистокровные рысаки и весьма крупный. Высокий. Стоит. У него под пузом на четвереньках крепко упершись спиной в конское брюхо стоит Серега. Форма одежды прежняя. Белые ромашки очень импозантно оформляют переход от волосатых ног к подолу телогрейки. Он оборачивает ко мне красное от усердия и выпитого накануне лицо и поддерживающе-ответственным тоном изрекает: «Женя!!! Не волнуйся!!! Я его держу!!!»
Серега освобожден от ответственного задания не дать коню лечь, Шурик выгулян при лунном свете, сосед ушел досыпать. Я завожу коня и обнаруживаю забытую на окне кружку с свечой… На следующий день я ее торжественно вручила нашему спасителю вместе с литровой 40 градусной и искренней устной благодарностью……………

[Ronaverona]

Евгения, нам очень и очень интересно! Серёга неподражаем

[ma_sher]

Жень, спасибище!!!! Ну такой позитиффф с утра!!! Ждем дальнейших рассказов...

[Кузя]

Женя, огромное спасибо! Пытаюсь ржать в виброрежиме, т.к. на работе.

[Maria]

Отличный рассказ!!!

[Елена-1]

Очень,очень,очень.классный рассказ,читая и представляя картину у меня полились слезы от смеха,Это что-то.

[BNW]

Женя, спасибо за замечательный рассказ. Написано здорово! Сосед просто супер!
Но представляю как было страшно за коня в жизни. Когда твой друг может погибнуть у тебя на глазах. Хорошо, что есть Серега!

[Grif]

Когда лошадь "заваливается" это всегда и страшно и опасно. Животное большое. Помочь ему в одиночку очень сложно...Иногда еще конь может неудачно упасть в поле. В канаву спиной вниз...и если человек не придет на помощь-конь погибнет... а вытащить-это щелая спасательная экспедиция. Такая беда раз случилась с Серегиной Милкой. Нам понадобился трактор и масса сил и осторожности чтобы вытащить и не покалечить испуганное животное.
Иногда написав позже забавный рассказ, я таким образом как бы размываю шлейф страха. Который остается после таких вот...событий. Но в серьезном и страшном иногда таится смешное. И наоборот. Порой и в шутке бывает "дно". тот самый намек. или урок. или боль...извечный инь-янь.

[Grif]

Танцуют конь и пес
Обнявшись жизни вальс.
А кот
Присел у вас
На скрещенных руках.
Мурлычет, трется гибко
О подбородок спинкой,
И кажется-с улыбкой
Иронии глядит
Вальсирующим вслед….
1995


Пока есть ветер, конь и солнце,
Собака сын и верный друг,
Льют ливни и снега секут
Мое лицо -я существую.

Горит в печи
Огонь свечи
И плавит Время
В сталь.
И отливает
Кольчуги кольца.
В ножны вложен меч,
И патина доспехи разъедает…
А сад- цветёт.
Огромный, дивный сад…
И детских грез
В нем вызрели плоды…
И ты
Со мной, плечо к плечу,
Укутав в жесткость грив,
От ветра вставших дыбом,
Свою земную суть,
Летишь в зари огонь
По голубому полю…
И гул тугих копыт
Дрожит в родной земле…
И падает звезда
Хвостом ударив ночь
По бархатной руке…
А в горной злой реке
Бурун за буруном
Съедают валуны
Ошибок и потерь…
Четвероногий зверь
Огромным языком
Меж белизны клыков
Разлизывает день…
И убегает тень
Коня и седока
Назад
В года.
В века…
1996

Помню детскую опаску-
Черный кот придет.
Погремит замком тяжелым
Ночью у ворот.

Приоткроет тонко щелку.
Сиганет в окно.
Зелено стрельнет в светелку.
А кругом темно….

И запрыгнет. и на спину-
Сонную, меня.
Унесет. и под осиной
В лесу опомнюсь я…

Нынче сказки убежали
Вслед моим годам.
И ромашки лепестками
Кроют землю там…

Только нынче, спозаранку,
Глядь-а у ворот
Ходит, словно в белом фраке
Поседевший кот…
2000


I. Вступление. Тайны реальности.
Магия- реалистична…Реальность- магична. Как не странно, в том, что мы привыкли считать простым и даже по повседневному обыденным- полно Магии. А вот то, что мы считаем совершенно магичным- т. е. Загадочным и таинственным, россказнями психов и шарлатанов, сказками для детей младшего школьного возраста, или вообще непонятно чем, так же естественно вплетается в нашу жизнь, как банальный чайник с утра или подпивший мужичок на улице. Просто наш Ум изобрёл огромное количество способов, чтобы то, что в повседневности привычные и социально приемлемые рамки не вписывается, в созданную им же самим (УМОМ), модель не входит, туда всунуть. А если не влезает оно, это что-то, туда вот, в рамки, тогда Ум это либо просто игнорирует, либо быстренько выкидывает вон. Т. е. Забывает. Потому как иначе ему же придётся с этим что- то делать! Менять представления о мире! А как же “быть правым”? А как же “хорошо выглядеть”? Перед другими и собой? Что люди-то подумают, ежели им такое рассказать? А ну как психиатра вызовут? Или просто в “психи” запишут? Так это ещё пол беды. Хуже то, что понятный, привычный и логичный мир, родной такой, безопасный, вдруг напрочь (или прочь?) срывается с колеи и в стремительном танце влечёт деструктированное и отчаянно пробуксовывающее на гололёде привычного сознание не понятно куда, зачем и почему. И ему, сознанию, совершенно не за что уцепиться. Законов и мелодии этого балета мироздания оно не знает, не понимает, да и просто не распознает ничего в калейдоскопе то ли видений, то ли теней. Это ж караул! Это ж - не приведи Бог!
А теперь только подумайте, что именно тогда, когда Бог счёл Вас достойными заглянуть за покровы привычного, даровал Вам дивную возможность
“Где- то там, средь планет и звёзд,
В дали и близи вечно
Навеки слившись, беспечно,
С Вечною Душой,
Медленно и плавно
Плыть в переливах танго
По Млечному Пути...
Идти... Идти.... Идти...”
Вы решительно перепугались. Не менее решительно взмолились о прекращении этого ужаса. А потом изо всех сил пытаетесь объяснить «кошмарное» событие чем-нибудь “правдоподобным” (к стати, а что подобно правде, кроме её самой?) , что иногда удаётся. А если не удалось- тогда скорее выкинуть это из головы!
А если всё же с детским доверием к Миру присоединиться к чарующему танго мироздания? Тогда открывается новое видение привычного. Непривычное же увлекает, интригует. И происходят настоящие чудеса… Которых якобы нет.
Живущее с нами, но словно параллельно нам, вдруг вплетается в нашу жизнь, и мы познаём уже не разумом, а сердцем ЭТО. Растения и животных, природу и цивилизацию, а ещё диво- дивное, чудо- чудное под названием ЧЕЛОВЕК.
Я ПРИГЛАШАЮ ВАС НА ТАНЕЦ.
Все истории, поведанные мной, истинны. То, что изложено, произошло. В наше время, в нашем мире. А уж как Вы поступите с почитанным и узнанным- Ваш выбор. Я буду рада, если оно хотя бы развлечёт Вас.

История первая.
ЛЕРОЧКА.
Аннушка часто недомогала. Не то, чтобы болела, а именно недомогала. Она вообще была странная – Аннушка. Тревога матери и любимица отца, то звонко- веселая, будто праздничный колокольчик, то тихая, печальная, и в эти минуты словно прозрачная. И для людей, и для мира. Девочка не любила компаний и дневного яркого солнца, куда милее ей были лунные мистические ночи и сумрак предвечерний, когда природа потягивается, будто кошка в истоме перед ночным отдыхом от суеты и погружением в другую реальность, где сказка реальна, а реальность сказочная. А если уж …
Вот здесь то и начинается наша история. Аня слегла. Врач выписал парацетомол, велел побольше пить жидкости, написал справку… Анютка тихо чахла. Лежала целыми днями, бездумно глядя в пустоту неба, иногда беззвучно плакала. Мать снова и снова спрашивала: болит ли что? Хочет ли чего дочурка? Нет. Просто пусто – пусто, где то внутри, и катятся слёзы. Снова приходили врачи, брали анализы, говорили то про анемию, то про переходный возраст.… Прописывали витамины, фрукты… Аня безропотно ела и пила все, что мама давала, и всё худела. И до того огромные серые её глаза одни, казалось, уже остались на истончившемся усохшем личике…
В тот холодный октябрьский день уж и не ясно, что завело усталую, отчаявшуюся женщину в маленький цветочный магазинчик. Может, просто замёрзла, а может среди осеннего ветра, слякоти и увядания улицы, перед возвращением в такой некогда любимый дом, где сейчас по непонятной причине увядала вместе с природой её ещё даже не успевшая вырасти и расцвести 12 летняя дочурка, захотелось ей яркости зелени, пышности цветения…Магазинчик ожиданий не обманул ни разнообразием ассортимента, ни яркостью всевозможной листвы и цветов…
И вот бродила и бродила она вдоль полок, иногда робко касаясь то одного, то другого растения, не хотелось уходить, спешить. Пугала бездонная тоска детских глаз, которые встретят сейчас в квартире, посеревшее лицо и поседевшие волосы теряющего надежду мужа.…
В самом углу, тёмном и прохладном приткнулось в чёрном неказистом горшочке деревце. Маленькое, нетолстый стебелёк, четыре довольно больших листа, похожих на дубовые. И что – то ёкнуло в душе у женщины. Чем – то напомнило ей это маленькое растеньице, явно тоже не здоровое и грустное, Аннушку…
Продавщица немало удивилась выбору, предложила такой - же, только крупнее, мощнее, здоровее, однако, по просьбе покупательницы, пересадила деревце в тут же подобранный горшочек, положила в пакет, написала название: «Фикус Лировидный»…Через пять минут женщина, спрятав растеньице под куртку, вышла на улицу. Может, показалось? А только она готова была поклясться, что чувствовала тепло и радость, которые исходили от того, за пазухой. Как от живого существа. Зверька. « Так он же и есть живой, просто другой, чем …» Она не успела додумать мысль, как почти столкнулась на повороте со старушкой. «А ты знаешь, милая, что здоровье и радость дочке несёшь? Неси, неси. Это во время». Пока сообразила что сказать, старушки уж и след простыл…
Фикус поставили на подоконник у Аннушкиной кровати. Девочка почти не обратила внимания на растение. Все такая же, словно выпил кто из неё жизнь.
Утром, войдя в комнату, мать увидела, что Аннушка спит, сжав двумя руками глиняный горшочек с растением, стоящим у неё на груди. Одеяло, подушка, даже лицо девочки были изрядно посыпаны цветочной землёй, однако фикус держался молодцом. Листья бодро торчали в разные стороны, он совсем не собирался оправдывать пророчества продавщицы, что непременно заболеет, а то и вовсе погибнет от пересадки, хилый, дескать, очень… Мать осторожно высвободила растение из детских ручонок. Анна проснулась. По её словам, она совершенно не знала, как горшок попал к ней в руки. Однако с этого дня девочка стала разговаривать с цветком, как с живым. Они с папой даже придумали историю о том, что добрый волшебник специально послал его к Аннушке, чтобы вернуть ей силу и радость. И назвали они фикус Лерочкой.
Удивительно то, что ещё три ночи цветок непонятным образом оказывался в руках у девочки, и три утра Аннушка и Лера просыпались почти в обнимку, причём ни девочка, ни растение от такого времяпрепровождения явно не страдали, а постирать бельё.… Да за улыбку, которая вновь начала появляться на бескровных детских губках, мать перестирала бы тонны и тонны чего угодно. А через неделю в доме после почти полугодового перерыва зазвенел вновь бубенчик – колокольчик Аннушкиного смеха…
С тех пор прошло три года. Аннушка больше не болеет. Она даже не прихварывает. А если вдруг почувствует недомогание, садится рядом с Лерочкой. И уж о чём они там шепчутся, никто не знает. Потом Аня ласково гладит ствол и листики друга. Лера тоже очень даже подрос, разветвился. Вот только если девочка уезжает на каникулы, Лера заболевает. Ничего ему тогда не помогает. Ни удобрения, ни опрыскивание, ни уговоры. Однажды Аня уехала на три недели. Через две пришлось вернуться. Лера сбросил листья. Сначала они пожелтели. Мама ничего не сказала дочери по телефону – очень уж мечтала Аня о поездке с подругой в летний лагерь, не хотелось портить девочке настроение. Лера продержался ещё три дня. И облысел. Аня сразу же приехала.…И снова девочка и фикус спали рядом. Через две недели у деревца стали появляться новые листья. Теперь, если надо ехать надолго, Аннушка берёт Лерочку с собой…
У Аннушки теперь своё непреложное правило- перед любым ответственным шагом посидеть с Лерочкой. С вечера. И если к утру фикус выглядит приунывшим, лучше шаг тот либо вовсе не делать, либо получше к нему подготовиться. А если Лера бодр и весел - вперёд, и удача всегда будет даже чуть впереди девочки.
Однажды Лера заболел. Аня баюкала друга, как малое дитя, оборачивала влажными газетами и кутала в целлофан, прыскала эпином и делала тёплые реанимационные ножные ванны. Растение гибло. А следует сказать, что именно в этот период у Анюты появился знакомый. Может, Лера ревновал?
В ту ночь Аннушке приснился странный сон. Шла она по мягкой тёплой летней дороге босая по пыли. И Пашка, так звали нового знакомого, держал её за руку. Она читала ему какие- то удивительные стихи, написанные почему- то облаками на синеве небес, и душа её пела от счастья. И вдруг рука её ощутила ледащий холод от Пашиной руки. Она глянула в лицо того, кто рядом, и закричала от ужаса. Вместо лица была бельмастая болотно- зелёная маска, а руку её сжимала петушиная лапа...И Аня снова проснулась в обнимку с едва уже живым Лерой, чего уже очень давно не случалось. И снова не могла объяснить, как довольно большое растение да и горшок уже был не лёгкий и не маленький, оказалось с ней на постели.
На следующий день Паша пригласил её в гости.
Аннушка под благовидным предлогом не пошла. Больше она с Павлом не встречалась, а спустя неделю узнала, что в тот вечер у Павла на квартире была настоящая оргия. Он и пара его приятелей наметили именно в этот день «приобщить нашу монашку к сексу и наркоте. Пора уже и ей.» Рассказала Анюте всё это одноклассница, которая пошла…Они вместе составили заявление в милицию. Но это уже совсем другая история.
Лерочка постепенно оправился. У Ани теперь есть друг – и этот друг очень нравится Лере. Когда он приходит к Аннушке в гости, обоим кажется, что Лера разворачивает к ним свои огромные удивительные листья, и улыбается…Не верите? А я сама видела.
Возможно, скептик назовёт всё это сказкой, но он просто не слышал Аннушкиного смеха… Древние легенды не даром приписывают крупнолистным фикусам способность исцелять слабых телом и укреплять нетвёрдых духом. Крупные сильные листья фикуса, а так же крепкий древовидный ствол в соответствии с приданием, дают дому, где он растет и семье, живущей в этом доме силу земли и способность не унывая и не отчаиваясь преодолевать любые болезни и трудности.
А последние исследования в области электромагнитных колебаний и их воздействия на нас всех неожиданным образом подтвердили древние предания. То, как и по каким траекториям протекают соки этого растения, а так же скорость движения, форма и расположение листьев, ствола, совершенно уникально организуют поля в радиусе до двадцати метров от растения. Резонируя с определёнными зонам нашего с вами мозга, создаваемые этим растением поля уменьшают нервозность, тревожность, способствуют расслаблению так называемых очагов застойного напряжения в мозгу, теле, нервной системе. А ведь именно они являются причиной чуть ли ни всех известных заболеваний, начиная от хронических депрессий и кончая болезнями внутренних органов. В доме, где поселился фикус, реже станут ссоры, раздражение, взаимное недовольство и непонимание. Фикус поглощает энергии тоски, упадка, печали и одиночества. Крупнолистный фикус соберёт и навсегда устранит из вашего жилища слёзы. Если у детской кроватки поставить фикус, дитя будет реже плакать, раньше начнёт проситься на горшок, обретёт более стабильный и ровный нрав. А вот гости, которые не всегда с добром идут в ваш дом, не принесут с собой в ваше жилище вреда, ведь и их, даже в течение недолгого присутствия, ваш зелёный друг сделает чуть добрее, увереннее, здоровее и спокойнее.
Многое из того, что казалось им кошмарным и безвыходным совсем недавно, ослабит свою хватку, и вы, вероятно, приобретёте репутацию незаменимого советчика и утешителя. А ведь много здесь сделает для них ваш зелёный друг… Он же не позволит их проблемам «осесть» в вашем доме. Ведь не случайно говорят, что пессимизм – штука заразная. Ваш фикус – лучшая прививка от такой заразы.
На этом заканчивается Первая история.
продолжение следует..................

[BNW]

Интересная история. И, как то, заставляет она задуматься о некоторых странных и мистических вещах и совпадениях, которые хоть раз, но случались в нашей жизни.
Может и сказка, но после такого рассказа фикусы будут пользоваться повышенным спросом

[Гри]

Зачиталась с утра, все дела стоят... Жень, очень здорово излагаете, оторваться невозможно!

[Кузя]

Очень интересный рассказ! Женя, спасибо Вам большое! Я вообще люблю рассуждения на тему того, что человек гораздо теснее привязан к природе, чем кажется. С нетерпением жду продолжения.

[Grif]

сегодня выложу продолжение большое спасибо!

[Maria]

Отличный рассказ, спасибо!!

[Grif]

продолжение..............

Как-то раз, помнится, было это году от Рождества Христова в 1992, сидела я поздним зимним вечерком в сельском домике и при уютно – таинственном свете свечей ( по причине отключенного ещё с утра электричества), коротала время раскладывая старинный цыганский гадальный круг на картах. Колода была не на много моложе гадания, в ней не хватало нескольких карт. Впрочем, это мало меня заботило, т. к. пророчеств я не искала, а просто получала удовольствие от процесса.
А дальше прямо как в классическом триллере с мистическим уклоном. Только вместо экрана – стереокино с личным участием.
Свечи зачадили, потянуло ветерком,( из печки, должно быть), и на успокоение моего сердца выпал… нет, не пиковая дама, а король. Самый что не наесть конкретный король, только вот с мастью у него… было, мягко говоря, не всё нормально. С верху он был черва, а вот с низу (т. е. с того краю, что ко мне,) трефа.
Я, конечно, короля того потрясла, пощупала со всех сторон, ну как на успокоение моего сердца их просто аж два, но слипшихся? Нет. Карта была безнадёжно одна и вызывающе ненормальна. Чего ж теперь делать- то? Вот ОНО. О котором столько думала, мечтала. Рассказывала, что случается ОНО, приходит.
Однако, мне вдруг как то очень сильно захотелось обратно. Минут этак на десять. И там, сзади, быстренько задуть свечи и лечь спать. Без утешителя моего сердца непонятной масти.
Невозможность реализовать желаемое подавляла.
Я выбрала компромиссное решение. Короля (или королей?) повернула лицами к поверхности стола и сделала несколько глубоких вдохов – выдохов. Мыслей не было ни одной. Обычно так стараешься от них избавиться, а они толпятся и галдят в голове о чём не попадя. А тут, когда нужно, хоть бы чего пришло, хоть бы словечко позвучало… Тишина и покой…
И вот первый глас вопиющего в пустыне! Можно больше просто карточку- то не переворачивать! Пусть себе полёживает, есть не просит, а я сейчас свечечки – то задую, да и спаточки…Точно!!! Эврика!!! Я радостно набрала в лёгкие воздуха, и даже уже сделала губки соответствующей задуванию свечей формы, когда в печке что то зашевелилось. Кошка! Однако, мысль метнулась и забилась в черепной коробке явно не с нормальной скоростью, потому что кошки у меня не было, а задувать свечи расхотелось. А тут…то есть там, кто-то отчётливо и не громко кашлянул…
Так. Главное – это что бы крыша не съехала. Мистика- вещь хорошая и загадочная, чарующая и волнующая душу, но как – то когда она то ли есть, то ли нет. А вот когда точно есть, да ещё и происходит с тобой (т. е. со мной) вот прямо сейчас, что- то не привлекает…
В печи, у которой, к стати, не было заслонки, заворочалось, закряхтело, и из топки показалась совершенно натуральная нога размерчика этак 43-44, босая, длиннопалая, не очень чистая (из печи-то!), и совершенно человеческая. Потом вторая, ничем не успокоительнее для моего реалистического сознания. Я плотно зажмурилась, потрясла головой, пробормотала « Чур меня! Господи, помилуй!!!», а когда открыла, ОНО уже стояло посередине комнаты...
Дед был росточком не велик, борода длинная, густая и седая, волос на голове не много, но опрятно, лицо сморщенное, благодушное и чуть хитроватое, глаза небольшие, ярко- голубые.
Сухое, жилистое тело прикрывала длинная рубаха, подпоясанная кушаком, с замысловатой вышивкой по подолу….Правда, Дед был изрядно попачкан в саже, а так вид имел вполне материальный, представительный и даже торжественный…
Делать было нечего. Дед, вылезший из нетопленой с утра печи, где ему и поместиться- то было негде, не то что взяться неоткуда, на самом что ни на есть физическом, а не на каком- то там астральном плане имелся посреди моей избы.
Макарыч.

Дедуля поскрёб пятернёй где- то в бороде, и совершенно нормальным старческим тенорком проскрипел:
-Тапочки есть?
Из ступора я ещё не вышла, и в себя, соответственно, не вернулась. Моё протяжное мычание в широком частотном диапазоне было весьма выразительно, но совершенно не информативно.
-Я, это… спросил про тапочки. По полу- то дует, зима на дворе-то.
Помогло слабо. С эмоционально- окрашенного мычания я перешла на не менее наполненное внутренним содержанием у-чание.
-Да ты, Евгеньюшка, расслабься. Чего ты к королям-то приглядываешься? Да и чего сердечку- то волноваться? И не волновалось оно вовсе, а ты о покое для него пытаешь судьбинушку.. Покой- то - он в знании разве, аль в колоде карточной? Да и зачем он тебе? Чего спрашиваешь-просишь о том, о чем не ведаешь ни что оно такое, ни есть ли оно в подлунном мире, ни на что оно тебе? Вот у меня- старика ноги босые мерзнут- так я о тапочках пекусь. Надену- и согрею ноги. Знаю, что они такое, знаю, что есть они на свете, знаю, зачем они мне. Да и где лежат – знаю, потому как то, что воистину нужно, то и знаемо где, и взять- только руку протяни. Просто приятно старику будет, коли подашь…
И тут в голове моей словно тумблер какой сработал – всё встало на места. Свои. И стало вдруг ясно, что до сих пор оно не на СВОИХ местах стояло. Я просто придумала себе те места. Свечи загорелись ярче, от иконы в красном углу заструился свет, ожили (да они и были живыми, просто я этого не желала видеть), все вещи и мебель, населяющие комнату. Мир раздвинулся и допустил меня к прямому общению с сутью всего, где стираются грани и нет границ, где тьма- это свет, а свет- это тьма, и где все и всё прибывают, где бы ни были. В руках моих появились тёплые пушистые внутри и снаружи тапочки дедовского размера, и поняла я, что знаю его, и знала всегда. Что зовут его Иван Макарович, лет ему нет, потому как не годами он живёт, а вне годов. И был он всегда подле меня и всегда будет, потому как время вечно, да и нет его вовсе- времени- то. Есть этот дом, и мы с Макарычем попиваем липовый чаёк из медного старого чайника, беседуем, и беседа эта вечна, как вечен миг, в котором смог побывать, и осознать своё в нём пребывание…
Сервант поскрипел о Вечности, ночь лизала лунным языком поверхность оконных стёкол с обеих сторон, разлизывая тьму меж белизны клыков дня прошлого и последующего, в печи сами собой захрустели в вперемешку с огнём дрова.. Тепло потопталось по избе и пушистым перетекающим существом уютно свернулось и уснуло, заполнив собой и ночь, и дом, и всё в доме. Сознание моё по оледенелым привычным ступеням лестницы Вечности без перил и пролётов , оскальзываясь и пытаясь не скатиться назад, в серость формализованных и материалистически- разделяемых буден, карабкалось к чему- то, что вот оно, как небо. Так далеко, что рукою достать. Понятно и естественно, как зоря. Каждый день есть- и утренняя и вечерняя, а как не смотри, не встречай, никогда точно не знаешь, когда «это» началось, когда кончилось, и было ли чего… А лунная дорожка играла искорками на льду, высверкивая бесконечные ступени… Выше… Дальше… В никуда… В туда, где «было», «есть» и «будет» становится (или остаётся? Или просто ЕСТЬ?) точкой… Пустотой… Полной ВСЕМ.
Дед учил меня слушать. И слышать. Дед учил меня смотреть. И видеть. Дед учил меня БЫТЬ. Ибо только в бытии делание созидает. Я слушала истории. Выслушав, начинала их слышать. Я смотрела на людей, животных, дикорастущие и домашние растения, животных, небо, землю, дождь, снег, ветер…И постепенно начинала их видеть. И слышать. И чувствовать. Понимать и знать, насколько больше то, что возникает между нами и ими, чем принято считать. Сильно и позитивно наше взаимодействие с теми, кого зовём братьями меньшими, флорой и фауной, природой и много ещё как, причём как правило, немного с высоты своего человеческого роста…А взаимодействие между людьми? Сколь же больше и шире, и глубже, сильнее и масштабнее оказалось наше влияние друг на друга и себя самих, чем виделось и думалось мне до прибытия весьма экстравагантным и ярким способом в мою жизнь Деда!!!
Первую историю я уже поведала Вам. Приглашаю Вас в другие истории. Главная их ценность, как мне кажется, в том, что они произошли. Какими бы невероятными они не казались. Поэтому в них новое знание и новый пласт реальности для нас с Вами.
История Вторая.
Волшебный цветок.
Эту историю рассказала мне очень старая женщина, живущая в очень старом доме, окружённом очень старым садом. В будке у дома жил очень старый пёс, а в горенке и вообще всюду – очень старый кот. А на оконце буйствовал и процветал невероятных размеров и, судя по всему, тоже очень старый папоротник. Я таких огромных растений и не видела никогда раньше. У бабы Нюси я брала молоко. От очень старой коровы. Молоко было невероятно жирное, вкусное, а баба Нюся- уютная, умиротворяющая и приятная в общении. А пообщаться старушка любила. Естественно, в один из дней я искренне восхитилась огромным растением. « Э, Евгеньюшка, то растение не простое, оно волшебное.» Старушка устроилась поуютнее в старом кресле, прикрыла ноги шалью. «Хочешь, поведаю.» Я тут же поставила на стол сумку с банкой молока, села на стул и приготовилась слушать.
« Было то сразу после войны. Мой – то вернулся с руками- ногами, повезло мне, да вот только в лёгких у него пуля фрицевская засела, да контуженный. С причудами Юрок мой с войны пришёл. И с орденами. Да без здоровья. Я уж ему и травы, и знахарку звала, и попа из местечковой церкви. А Юрок всё кашляет кровью, телом слабеет. А по ночам, бывало, вскочит, в одном исподнем выскочит на улицу, и ну по земле кататься. Орёт, не поймёшь что. То в атаку зовёт, ну, это понятно, фронт. Тогда такое не в диковинку было. А вот ровно через две ночи на третью мужик мой неродным голосом кричал, руками- ногами ещё в избе воздух молотил, и всё повторял: « Чур, чур меня! Уйди, нечистая!». И снова из избы прочь рвётся, я его удержать не могу. Хоть и хворый, а мужик. Сильней меня- то. Вырвется, и снова по земле катается. Причём те вот две ночки, что воюет с немцем, он откатается, притихнет, я его домой – то и отведу. А вот эту, третью, вскакивает, и бежит прочь. Дороги не видит, не разбирает, упадёт, поднимается, и дальше. Я – за ним. Бегу, бывалоча, в рубахе ночной путаюсь, по снегу, зимой, а он всё к лесной опушке рвётся. Лес- то, он у нас, сама видишь, недалече. А там падает, и лежит, как мёртвый. Я трясу, трясу, плачу, бывало, по полчаса. Потом опомнится мой Юрок, за руку меня возьмёт, и как детка, захнычет. «Домой хочу…». И веду я его, болезного, домой. А по утру он ничегошеньки не помнит. И ведь нормальный мужик. Не сумасшедший, юродивый. Да и любили мы друг друга. Сильно. Словом, так вот и бедовали. Я уж спала одетой, чтоб голышом до леса ночами не бегать…Была это зима 46 года.
Забрёл раз в нашу деревню чудной такой мужичонка. Называл себя лозоходцем. Бабы его ко мне послали. Про беду то нашу вся деревня знала. Мужичёк ходил – бродил по двору да избе с ниточкой с отвесом, то он у него покрутится, то покачается. А как встал подле этого как раз окна, так хоть верь, хоть не верь, а запрыгал этот его грузик вверх – вниз как коровёнка моя по молодости. «О, Анастасия Никитична! Да у вас тут жила водоносная. Аномалия то есть. Здесь вовсе жить нельзя. И болеть будете, и нечисть всякая, чертовщина мерещиться может, никогда в доме, на таком месте стоящем не бывать здоровью, богатству да радости.» А ведь и в впрямь. Дом этот отец Юрочки моего рубил. Вся семья их очень рано сгинула, и от болезней все больше страшных. Рак, туберкулёз, сибирская язва, холера. У Юриных родителей 8 деток было. Мамка его, как последнего родила, больше с кровати не встала. В 35 лет Бог её прибрал. А баба по молодости была- кровь с молоком. От рака умерла. Отец младшую дочку до пяти годков дотянул, и чахотка его в месяц унесла. А там один за другим братья да сёстры Юры… Он- то старший в семье был. 9 гробов своими руками сколачивал, земле придавал. А потом война… Мы то с ним прямо перед ней, проклятой, поженились. Да деток Бог не дал. Так и жили. Как подумала я про всё это, так и обмерла. Прав мужичонка-то! А что ж делать- то? Другого ведь жилья нет у нас… А лозоходец только плечами пожал…
Посидели мы с Юрком, подумали. И решили, будь, что будет. Когда не помирать – всё день терять. А податься нам некуда. Я сирота приютская, и дом этот, родителями Юриными построенный - всё, что у нас есть. Да сад- огород. Голодно после войны- то было. А тут прокормимся…
Всё проходит. И зима прошла. За ней уж весна к концу приближалась. А мы всё через две ночи на третью к лесу ночами бегаем. И уж кто вразумил- подсказал, внимание моё обратил на это? Видать, есть Бог- то. Только вдруг поняла я, что Юрок мой всегда в одном и том же месте на опушке на землю- то падает. Гляжу- а там папоротник растёт. Вроде как все другие, да малость не такой. Листочки у него иначе от ствола- розетки наружу лезут. И резьба на них иная. Пошла я да и выкопала его. И прямо с родным комом земли в кадушечку небольшую посадила. Несу домой, мимо баб- то наших. Они- ну причитать. Дескать, прав лозоходец. Вот уже и у Нюськи с головой нелады. Все знают, нельзя папоротник дома держать. А она тащит. Я спросила, отчего же нельзя? Говорят, знахарь не велит. Вредно. Да и Бог с ним, знахарем. Попробую. Всё одно. Жила какая- то, Юра чахнет на глазах. Днём раньше, днём позже…
Принесла я домой растение, он тогда маленький был. На оконце подле Юриной кровати и устроила. С месяц всё было как и раньше. Растение болело, мы бегали к лесу, кровохарканье у мужа даже усилилось. Ну, думаю, стало быть, доля такая. Поверила, дура, в сказку…Пою я Юру калиновым отваром, ввечеру, как сейчас помню, это было, а он вдруг и говорит: «Смотри- ка, Нюся. Что это с нашим цветком?». Хочешь- верь, Евгеньюшка, хочешь – нет, а папоротник наш зацвёл. Выпустил стрелу, и на ней- несколько маленьких, нежно-розовых пушистых- препушистых цветов…И в эту ночь, третью, впервые, Юра не просыпался. Правда, следующие две ночи он снова сражался с фрицами, а на третью… Я уже готовилась к пробежке до леса. Однако, Юра снова сражался с фрицами… И это была последняя ночь, когда он просыпался невменяемый, творил невесть что, падал без памяти, и на утро ничего не помнил. Папоротник наш цвёл только один раз. Тогда. И одну ночь. Постепенно Юра стал крепнуть. А через год уже сам подрубил дом. А ещё через год у нас родился сын. Он сейчас в Москве живёт, с семьёй. Юра мой умер прошлым летом, валил деревья на просеке, и лесиной насмерть ударило. Работал мужик мой наравне с молодёжью, а ведь мы тот год ему 80 годков, аккурат юбилей, справили. Так- то, Евгеньюшка. И на здоровье ни он, ни я не грешили. Славное у нас здоровье. А смерть такая для мужчины, мужа, фронтовика- правильная смерть. Чтоб не в койке, в параличе или немочи. Так я полагаю. Тоскую по нему, конечно. Сколько лет душа в душу прожили. А помог нам наш цветок невиданный- папоротник. Я потом спрашивала разных людей. И даже письмо написала. В «ЗОЖ». Интересовалась, как папоротники влияют на дом и тех, кто в нём живёт. Выяснила, что и впрямь выделяемые ими вещества очень хороши для слабых грудью, т.е. лёгочников и сердечников, у кого бронхи слабые или носоглотка. Правдой оказалось и то, что папоротник своим биоизлучением компенсирует отрицательное влияние этих самых водоносных жил, аномалий всяких. Поглощает он как бы отрицательный сигнал, а отдаёт положительный. И не только такой папоротник, как у нас. Такие они все. Только вот не поверили мне, что наш спаситель ещё и цвёл. Мол, говорят, это всё языческие легенды. А в легендах – то что? Кто увидит цветок папоротника- счастливо да богато жизнь свою проживёт, долгую и радостную. А легенды да сказки- они же суть мудрость народная… Заинтересовалась я и тем, с чего пошло, что такое чудо- растение нельзя дома держать? Ответил мне, старухе, какой- то учёный муж, не припомню фамилии, да и не в ней дело. Оказывается, слухи о вреде папоротника распускали те же знахари и недобросовестные попы, те, кто не Богу служат, а своему карману. Им же выгодно, чтоб люди к ним за помощью шли, им деньги или другое что несли. А тут завёл себе волшебный цветок- и не к чему тебе ни эликсиры лёгочные, ни молитвы от злых духов. Не тех злых духов - одержателей, которые от сатаны в человеке поселяются. О тех не ведаю. А от тех, что галлюцинации. Возникающие на местах аномалий. Так- то, Евгеньюшка. А ещё не любит папоротник людей подлых да лживых. По той же причине его способности менять минус на плюс. А вот плюс- усиливать. В доме человека доброго и хорошего он усилит его качества, исцелит от болезней и напастей различных, а вот у негодяя и подлеца может и впрямь злую его силу забрать, в добрую обратить, да вернуть владельцу. А злу – добро, что в горле кость. Эти то люди тоже активно поддерживали слух о вреде чудо- растения в доме. А иные просто по незнанию и доверчивости повторяли чужие слова… Так и родилась дурная слава. Жаль. Многим бы в дом такой вот цветик- спаситель, охранитель. Я как-то вот легендам- то больше доверяю. Уж потом припомнилось, как искали в девках по ночам цветущий папоротник…Утомила тебя баба Нюся своим рассказом?»
Вот и передала я вам, по возможности близко к рассказчице, её историю. Как астробатаник-любитель, могу лишь добавить, что баба Нюся ни словом, ни полусловом не обманула.
На этом заканчивается Вторая история.

[простоняша]

А когда еще будет?

[Мордохвостик]

Оторваться невозможно. Хорошо что пока так мало написано, а то всю ночь бы просидела. А можно ещё чего-нибудь мистического?

[Grif]

Спасибо! Всё будет- потихоньку!!! Завтра постараюсь выложить продолжение- если интернет будет и силы

[Grif]

История третья.
Ирина.
«Страдай, если необходимо…
Но не оправдывай своих страданий этой необходимостью…»
Из преданий Мастера…
Она записалась на приём вчера. Обычно запись идёт недели за две- три. Но она очень просила.
И вот передо мной сидит немолодая полная и рыхлая женщина. И не годами она не молода, а собой…Говорит ни о чём, минут уже несколько более пяти. А в комнате клубится боль. Принимает разные личины, гримасничает и просто издевается и надо мной, и над женщиной. Боль тоже старая, привычная и родная, а потому избалованная женщиной и обнаглевшая до предела. Царствует и правит как хочет ею, в то же время давая в замен право на ощущение своей значимости и особости. Потому как именно в этой женщине она живёт. Будто, страдая, та словно к касте или ордену какому принадлежит, который ей право даёт. Некое. И превосходство. Над другими. Не понятно только, с какой стати. Впрочем, самой женщине это очень даже понятно, а я от желания в такой ситуации оправдаться в том, что проблем таких страшных и масштабных не имею, избавилась давно. Посему положенного, с её точки зрения, мне чувства вины и неловкости не испытываю. Ну вот хоть ты что. Нету. И очень даже понимаю, что это раздражает клиентку. Впрочем, она мне о своих делах ещё ничего не рассказала, а что я сама увидела- то разговор особый. Это- Боль мучительная и нестерпимая, и связана она с потерей родного человека. Потерей трагической и с точки зрения Ирины несправедливой и ужасной. Я вижу, как складывались её отношения с этой Болью. В начале её разум просто не мог постичь необратимость и масштабность события. Близкий человек ушёл туда, откуда нет возврата, и теперь надо что- то с этим делать, как то идти дальше по дороге времени. А совершенно не понятно, как. Однако, прошло время. Похоже, года три, и она… Интересно… А ведь она хотела, чтобы этот человек ушёл… И подальше… И поскорее… Он живой доставлял ей неудобств больше, чем мёртвый…И очень неудобных неудобств… Он её ещё и дискредитировал. В глазах окружающих…Чем? Так… Ага! Он пил. И, пьяный, появлялся на людях. Она хотела им гордиться, а пришлось- стыдиться… Кто же он ей? Сын. Да, мёртвый он для неё удобнее живого. Теперь, уже много лет, его можно сладко оплакивать, а не горько стыдиться… А он, похоже, покончил с собой. Причём был сильно пьян. Она и сама не ведает, как сотворила в своей Вселенной его смерть. Тем, что не приняла его право распорядиться своей жизнью по своему желанию и разумению. И тогда он распорядился своей смертью. Потому что очень любил мать. Больше, чем Бога. И принять себя отторгаемым ею тоже не мог. Опереться на Творца не хватило времени, а может ещё чего…Любви Безусловной… И принятия. Без претензий. Судьбы. Себя. Других людей с их характерами, судьбами и выборами. И Творца, ибо всё создано и ниспослано Им.
Ирина очень любила сына. Ей была невыносима ситуация, когда ей приходилось его стыдиться. Он не оправдал её надежд, разрушил планы, которые она строила за него о его будущем. Он отнял у неё дом и привычно- аристократический быт, он…спивался. Сознание его билось, как птица в клетке, в прутьях условностей, концепций, правил, предписаний, требований о соответствии, а душа разрушалась, потому как Любовь Безусловная, та, которой только и живёт она, душа, в эти правила не входила… Множилось и усиливалось глубинное недовольство и агрессия. И программы матери и сына по уничтожению его тела сложились. А дальше… Вот уже похоронены бренные останки того, кто был для неё её сыном, а в БЫТИИ, возможно, и не был сознанием своим ни мига в своей жизни. И Боль заплясала Качучу на его могиле. В бесконечности этого танца забилась в её руках несчастная мать. Она чувствовала, что является соавтором смерти единственного сына. Она утопала в необратимости потери. Мука невыносима и бесконечна. И психика начала распадаться. Чтобы спастись, структура личности вырабатывает сначала стратегию извлечения негативного наслаждения из страдания, а затем и прямой выгоды за счёт манипуляции другими из позиции жертвы. И ещё она решала проблему «быть правой» и «хорошо выглядеть». Наличие огромного личного горя в фактуре судьбы давало ей массу преимуществ. Это структура личности приспособилась так. Можно. Многое можно. Потому как есть оправдание. И чувству превосходства над другими- им не понять, они не страдают, разве им, благополучным, дано понять её, в цепких и беспощадных тисках её горя? И претензиям. Пусть- ка кто- ни будь попробует заикнуться о принятии судьбы! Ей. Потерявшей сына.. Разве это можно принимать? Она не понятый и страждущий мученик. Или разбойник на кресте?
А в чём разница? Разбойник наполнен чувством злобы и агрессии, зависти и ненависти ко всем, кто, ПО ЕГО МНЕНИЮ, не на голгофе. А Святой- полон любви, принятия и радости за тех, кто не так мучается или страждет. Он смиряет себя, понимая, что не воротить, ни изменить прошлое нельзя. Но можно жить дальше. Наличие в его личной жизни страдания не определяет его права на превосходство над теми, кто в этот миг ИМ не видится страждущим. Больно равно, и праведному и грешному, и проходящему покаяние и аскезу, и утопающему в злобе и ненависти. И больно видеть чью- то боль. Сострадание вопиет помочь. Чем могу, как сумею.
Ирина смотрит на меня с высоты своего горя. Интересно, а зачем она пришла? К психоаналитику-психиатру? Ещё ни слова об этом сказано не было…Не отреагированные траурные переживания у женщин ведут к онкологическим заболеваниям. Случай сложный, потому как зашедший далеко. Она вцепилась в свою боль мёртвой хваткой. А боль- в неё. Так и вижу эту картину – сплетшиеся в тугих объятиях женщина и монстр, разросшийся на благоприятной почве до огромных размеров и правящий её … Нет, не поступками. Душой. Её реагированием. Позицией по отношению к окружающему миру. Иначе агрессивной вспышки не избежать…
И тут она говорит примерно следующее( это где- то между погодной темой и информацией о долгом ожидании автобуса):
-Я хочу убить мужа. Вы можете мне сказать, найдут меня?

******
Поле белым пушистым потоком раскручивается под копыта рысака. Легкие саночки, гнутые из полого железа, вовсе не ощущаются конём, гудит твердь где- то внутри Земли. Морозные снежинки клубятся за дрожащей в заходящем солнце, перетекающей, как мираж, упряжкой… И в этом облаке вальсирует хрупкая девичья фигурка в подвенечном платье. Прозрачная фата то прикрывает, то обнажает узкое, скуластое, большеглазое лицо, отрешённое в своём полном надежд и мечтаний, счастливом, текучем и плавном танце. Русые свободные волосы летят вслед…Коню…. Лёгким рысачьим саночкам… Ставшей скоростью и бегом, снегом и полем, твёрдыми и сильными лошадиными ногами, толкающими и отбрасывающими назад, под полоз, земную твердь, наезднице... Вслед… В След… В СЛЕД… Себе самой. Своей жизни. Счастью… Планам… Мечтам… Надеждам… Идеалам…
Все повторится, и ничто не повторится уже никогда. Снова и снова будет весна. И лето. И осень. И снова, и С Нова, по полям помчатся за взбитой вихрями конской гривой саночки…Только это будет уже другая Зима. И другой Конь. И другая Земля. А по дорожке между двумя следами от полозьев тяжело переставляя отёкшие обидами ноги бредёт пожилая рыхлая женщина, и глаза её мутны… В них смерть пережитая и смерть несомая. Под грузом этим просели плечи и отвердела спина… А конь стремительно уносится прочь… И уносит Землю на легких саночках из гнутого пустотелого железа. Земля вертится… То дожди, то снега…Радуги над лесами и полями… Океанские шторма и тропическая жара… Дни и ночи сменяют друг друга в стремительном калейдоскопе. И так будет ещё долго, много бесконечно после того, как женщина потеряет из вида упряжку. И себя. И Землю. А Божественную Искру в себе она потеряла давно. И даже не заметила, когда, потому как по немного – оно не видно, а Ум – всё оправдает. И дальше подтолкнёт. Впрочем, это она Искорку ту потеряла. Творец – нет, ибо он не может терять, так как ничего не имеет, а имя ему- ВСЁ. И где бы что не было, оно- в Нём, и у Него.
****
Ирина не убила мужа. Сейчас она преуспевающий бизнесмен (или вумен?), ей нравится, как она живет. Они живут. И сын – с ними. В душах их и памяти. Супруг, конечно, ничего не знает о … Вы понимаете, о чём я…

На этом заканчивается Третья история.

[Grif]

ну и сразу еще одна-а потом...перерывчик. Править надо Спасибо!!! что приходите меня читать. Нет для автора ничего ценнее...чем читатель!!!

История четвёртая.
Ванька, Лика и Кащей.
Рассказанная Ликой спустя год после описанных событий автору этих строк.
Этот компьютер был явно особенный. В центре их было видимо - невидимо, однако этот, ему даже имя дали, Ванька, явно обладал ярко выраженной индивидуальностью и довольно мерзким нравом. Зависал он раз в десять чаще даже старика за номером 6. Ванька ломался, менял по личной и не поддающейся никаким закономерностям инициативе заставки, шрифты, конфигурации и прочие параметры системы. А особенное удовольствие ему доставляло вдруг, без всяких оснований и предупреждений пользователя, взять и сбросить всю работу за последний часок- другой.
Данные Ванькины характеристики, естественно, использовались сотрудниками. Обычно за Ваньку сажали новичков. Наблюдать за мучениями очередной жертвы.
Было у Ваньки и ещё одно отличие от всей прочей вычислительной техники в центре. Примерно с год назад кто- то принёс весть, что кактусы и суккуленты поглощают большую часть компьютерного излучения, тем самым сохраняя здоровье и нервную систему пользователя. Компьютерные леди, а вскоре уже и джентльмены, начали обзаводиться колючими спасителями от разрушительной компьютерной радиации. Какие только представители означенного семейства не поселились подле мониторов и системных блоков!!! Маленькие и побольше, круглые, длинные, плоские, всех форм и иной раз весьма своеобразных окрасок, они замечательно себя чувствовали в центре, многие даже цвели. Около Ваньки не выживал больше 10 дней никто. Сердобольные программистки перемещали начинающее болеть растение в более щадящие условия. Но, даже будучи переставленным на единственное небольшое оконце (центр располагался в полуподвале), очередная жертва взаимодействия с вредоносным компьютером после непродолжительной болезни либо загнивала и превращалась в грязно- зелёную кашицу, либо ссыхалась. Ванька праздновал очередную победу техники над природой и продолжал свои штучки. Неоднократные наладки, перезагрузки, полное уничтожение всей системы и создание её заново ни к чему не приводили. Иван был неумолим.
Аанжелика, или, как звали её все друзья, Лика, пришла работать в центр через знакомых. По- блату, как говорили раньше. Её дядюшка был знакомым Зам. Зав. Центра. Естественно, Лику посадили на стажировку к Ваньке. Любимчиков недолюбливали и недолюбливают поныне, а тут вроде как ничего плохого молодому специалисту и не делают…
Сотрудники предвкушали очередную серию мыльной оперы, а ничего не подозревавшая Лика приступила к служебным расчётам. Первую неделю Ванька прикидывался обычным компьютером, правда по вечерам у девушки болела голова, и плохо спалось ночами, ну так то, может, просто с непривычки…
Лика была созданием лёгким, озорным, неунывающим и очень активным. Любимица друзёй, душа любой компании, очаровательная кареглазая шатенка среднего телосложения. А ещё очень и очень неплохой специалист в своей области. Девушка работала с удовольствием, с коллективом не конфликтовала. Через неделю, следуя общей тенденции, Лика купила Опунцию, пересадила в аккуратный маленький горшочек, и поставила Ваньке на системный блок. Никто ничего девушке не сказал. Коллектив замер в ожидании. 8 дней Ванька вел себя … как Ванька. На девятый - о, чудо он всего- то раз завис, однако вполне типично перезагрузился, потеряв вполне разумное количество информации, и затаился на целых 2 дня, то есть работал нормально. А на третий утром ушастое тельце малышки- опунции начало сморщиваться и сникать. Лика переставила кактус на окно. Ванька ринулся во все тяжкие по полной программе. Работа стояла, компьютер в очередной раз ждал наладчика. Растеньице погибло через двое суток. Лика взяла в ладошки горшочек с иссохшим телышком, и так как-то неприятно сжалось у неё всё внутри…
Лика коллективу приглянулась, не смотря на протекционное прошлое. Решено было ей Ванькину историю рассказать, и посоветовать сходить к Зам. Зав. Пусть пересадят на нормальную машину. Лика работала с центре всего то третью неделю. «Ну, нет. Договоримся мы с этим Ванькой»,- самоуверенно решила девушка. Кактусов на убиение монстру решила больше не покупать, и стараться не слишком переживать при очередных завихрениях несговорчивой машины.
Прошло два месяца. Лика из хохотушки и розовощёкой оптимистки с отличным сном, аппетитом и профессиональными качествами превратилась в взвинченную истеричную неудачницу с серым цветом лица, потухшими глазами, больным желудком, вечной бессонницей и головной болью. В придачу стали беспокоить боли в груди. И вот уже диагноз - мастопатия. «А-а, вы за компьютером работаете! Тогда всё понятно…»,- изрёк врач. «Работаю? Да разве это работа? Только бесконечно сражаюсь с этой …Этим… Монстром.» Лика шла домой, глотая слёзы. За два месяца - ни одного нормального результата. То ошибки, то опоздание к сроку, то на печать из Ванькиного чрева лезло такое, что хоть стой, хоть падай…Заставить паршивца распечатать нормально информацию было практически невозможно… Ещё и сообщит, что из за сбоя при печати данные были частично утрачены… Оставшуюся не утраченной часть в Ваньке разыскать и восстановить было абсолютно не реально. Просто потерянное время и нервы. Лика чувствовала, что больше не может. «Приду и позвоню дядюшке. Пусть действительно попросит своего знакомого. Высосала, победила, съела меня эта машина, как несчастную малышку- опунцию…», Лике живо вспомнилось иссохшее скрюченное растеньице в так любовно подобранном ею для малышки горшочке. Острая жалость сдавила сердце…
Путь девушки к дому лежал мимо метро, где вечно чем- то торговали. Кто- чем. Лика шла, скользя равнодушным взглядом по лоткам…
Дед сидел на перевёрнутом ящике, перед ним на газете лежало несколько пакетов с семенами и стоял кактус в ржавой консервной банке. На улице было градусов пять тепла. Лика просто почувствовала, как кактусу холодно на ветру, в железной банке…
«Сколько?»
«30 рублей давай, и забирай. Ты не гляди, что он такой страхолюдина, кривой весь. Ему тридцать лет, во! И цветёт красиво.»
«А как?»
Дед явно растерялся от вопроса:
«Ну, это, жена …»
«Так это не Ваш цветок, жены?»
«Да она того… Померла… А мне деньги нужны… Да и жалко его, не умею я с ними. Сдохнет ведь…»
Лика протянула старику деньги. Кактус оказался неожиданно тяжёлым. И преколючим.
«Погодь, девка. Я тебе его в тряпку заверну. У него колючки знаешь какие…Эх, Кащей....» Лика не придала значения последней реплике старика...
Дома Лика извлекла приобретение на свет. Кактус действительно был весьма… Иначе не скажешь. Лика в кактусах не понимала ровным счётом ничего, и что это за вид или тип - вопрос явно не к ней. Большой, тяжёлый, с огромной просто головой неправильной формы на утончающейся к грунту шее… Или как ещё назвать это? Нога? А ещё кактус был очень, ну очень колючий. Причём агрессивно- колючий. Это ощущалось просто кожей. Исходила от растения плотная волна, будто крик: « Не трогать! Хуже будет. Вы - сами по себе, а я, уж это точно, совершенно сам. По себе.»
Лика нашла в хозяйстве подходящий по размеру горшок, сохранившийся от пересадки малышки- опунции пакет грунта «кактус». «Ну, приступим.»,- решила девушка.
Сражение было продолжительным, шло с переменным успехом. Однако, спустя полчаса кактус плотно уселся в новую посудину, а Лика принялась лечить повреждения - вытаскивать колючки, причём каждая обладала на конце маленьким, но вредоносным крючком, который так и норовил остаться под кожей. Потом девушка смазала болячки йодом, и водворила нового жильца на кухонный подоконник.
Пришедшая с работы мать, увидев кактус, поджала губы, и ехидно поинтересовалась, на какой помойке дочь откопала этакое чудовище. Последнее время нервы Лики были в очень не важном состоянии. Сама не понимая, почему, девушка расплакалась…Мать ушла к себе, предварительно оповестив, что поливать это уродство она не будет, и лучше бы дочери снести его в мусоропровод. Только из горшка пусть вытряхнет. Пригодится горшок для красивого чего- ни будь. И нужного.
А дальше все пошло ещё хуже. На работе Лика мучалась с Ванькой, или, если быть уж до конца честными, Ванька издевался над Ликой, а дома мать сражалась с кактусом. Дважды он на неё падал. И Лика извлекала колючки. Мать уверяла, что стоит ей подойти к подоконнику, а именно в чреве этого подоконника, в нише, хранились запасы на зиму, как мерзкое растение просто бросалось на неё и кололось. Если бы не явное нездоровье дочери, и то, что в общем- то мама Лики душегубом не была, давно полила бы деспота кипятком. Пока же мать просто совсем перестала подходить к подоконнику, и старалась вообще пореже бывать на кухне. Она уверяла, что чудище послано ей на погибель и высасывает из неё жизнь. «Мама, да ты просто полюби его. Он ведь тоже сиротка, как и мы с тобой после папиной смерти»,- увещевала Лика мать. «Ты совсем уже, девочка моя. Мы- люди. А это… Гадость колючая…».
На работе этот день выдался совсем уж не важным. 8 часов Лика обсчитывала сложное и трудоёмкое задание шефа. Ванька прикидывался паинькой, ни разу не завис и не засбоил. Имел он ещё и мерзкую привычку резко выключиться, а при перезагрузке ехидно сообщить, что в следствие перебоя питания все не сохранённые данные были утрачены (естественно, никакого перебоя не было и в помине). Сегодня же всё шло просто дивно хорошо. Оставалось вывести информацию на печать. Лика сохранила расчётные данные аж трижды. В разных директориях. И запустила печать. Иван должен был на выходе выдать десять листов убористых расчётов. В чреве системного блока что- то заурчало. Признаки жизни подал и принтер. Лика уж почти поверила в свою счастливую звезду, когда Ванька крякнул… и монитор погас, а затем из системного блока понеслось мерзкое, переходящее в ультразвук свистение…Принтер фыркнул раз, распечатал огромную букву «А» на листе и затих… Попытки включить машинку успехом не увенчались, Лика оставила на завтра заявку на техника, и поплелась домой, отчётливее, чем когда- либо, сознавая, что жизнь не удалась.
Дома её ждала плачущая мама. «Либо я, либо он!!!», возопила женщина, демонстрируя исколотые ноги. Выпавший из горшка кактус валялся у подоконника.
Лика запихала монстра в горшок и приняла решение…
На следующий день на системном блоке Ваньки красовался кактус. «Лика, ты убийца», иронически изрёк кто-то из сотрудников, но Лика так посмотрела на шутника, что у того слова застряли в горле.
Эпопею своего проживания в центре кактус начал с падения на руку Ванькиному наладчику. Наладчик зашипел с присвистом, и в сердцах изрёк всё, что думал и знал по поводу кактусов, компьютеров, работников вычцентра и всей их родни до седьмого колена, а так же о степени лично его, наладчика, родственных отношений со всем и всеми здесь присутствующими живыми и не очень. Лика смиренно сняла растение с колен замершего в ступоре наладчика и полезла в косметичку за иголкой и йодом. Вытаскивать колючки и обрабатывать повреждения. Подлеченный и злой, наладчик в очередной раз включил Ваньку. Компьютер профырчался, вылез в заставку, и… погас. Кактус снова упал на наладчика. Наладчик с маха стукнул Ваньку кулаком по системному блоку, сопроводив механическое воздействие энергичным, ёмким и темпераментным словесным напутствием с пожеланиями. Лика кинулась на помощь. И тут.… О чудо!!! Ванька снова принялся загружаться. Обмазанные йодом и исковырянные иголкой, Лика с наладчиком уставились на заставку, впервые соответствующую цветом и шрифтами установкам рабочего стола. Наладчик, забыв о ранах и пострадавшем самолюбии, боясь даже дышать глубоко, взялся за мышку…
Но это было только начало. В Ванькином чреве нашёлся рассчитанный вчера блок.…Теперь… Печать…
Ну, нет. Мерзкая машина заверила, что на печать информация пошла, однако из принтера вылез сначала девственно чистый лист, затем не девственно. Точно по центру одиноко и вызывающе красовалась прописная буква «ы». После чего принтер работу закончил.
Ванька же невинно светил экраном с чувством полностью выполненного долга.
Наладчик сказал совсем мало, и покраснел. На Лику накатила тугая волна злого отчаяния. Она схватила кактус, довольно резко поставила его Ваньке на спину (системный блок), сохранила рабочий файл, о котором Ванька, (по забывчивости, должно быть), не сообщил, что он полностью утрачен. Затем открыла снова. Отправила на печать. Лика и техник замерли.… Из принтера пополз лист расчёта… Техник поспешно сказал об окончании наладочных работ и буквально растворился в пространстве. Лика подсела к клавиатуре. Ванька отпечатался, и с удовлетворением…погас. Лика запустила перезапуск. Ванька дополз до заставки и угрожающе зарычал с присвистом. Лика потянулась к кактусу… Компьютер замолк, мигнул и высветил заставку.
Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Причём сразу. Однако до вечера Ванька работал как порядочный компьютер, а не как некий прадедушка искусственного интеллекта со всеми вытекающими из интеллекта гадостями. Лика закончила работу, Ванька тихонько уснул, и девушка отправилась домой. На душе было радостно и немного странно. Как будто сказкой повевало о добрых эльфах и феях…
Ночью снилось что- то странное. То ли кактус с искусственными мозгами на микросхемах, то ли колючий и агрессивный компьютер.
Неделя прошла как в доброй сказке.
Во - первых, мама перестала жаловаться на головную боль, жизнь и растущие цены, а, главное, упрекать единственную дочь в том, что та пытается выжить её из дома посредством заселения жилья кактусами. Она даже простонародное название его выяснила -Тёщино кресло. «Мама, - увещевала Лика, - во- первых ты же не тёща, ты моя мама. А во- вторых ты же его сразу невзлюбила. Он же только ответил…». «Ничего себе, ответик. Я же в него булавок не тыкала!» неумолимо парировала мать. «Иной раз и словом, дурным чувством очень даже ранить можно!». «Да что он, живой, что ли? Околдовал тебя просто…».
Во- вторых, Ванька вел себя ну просто не как Ванька. Он вел себя как порядочный компьютер, член дружного рабочего коллектива. Бывало, конечно, сбоил. Но Лика тут же протягивала руку к кактусу… И наладчик заходил к ним разве что чаю попить. Впрочем, от Ваньки и кактуса старался держаться как можно дальше, сильно травмированный вторым и уставший от первого.
Словом, жизнь как- то налаживалась.
Через две недели прошла постоянная головная боль.
Через три- боли в груди.
Ванька пахал как трактор.
Кактус и не думал болеть.
Кактус, к стати, то ли за долго жительство в экстремальных условиях Ванькиной спины, то ли за весьма импозантный внешний вид, назвали Кащеем Бессмертным, а проще Костькой.
В это утро Лика заметила, что у Костика деревенеет нога (или шея?). Может, пора на окно? Лика переставила растение.
Ванька азартно взвизгнул при загрузке, и кинулся во все тяжкие. Тут же. Прямо с пробуждения. Было что то от ужастиков Хичкока в том, что выдавала эта машина на самые простые и невинные команды. Голова заболела через час. Может, от злости и напряжения, конечно. Однако, когда к обеду Лика ощутила иглой проколовшую грудь боль, девушка подошла к окну и взяла в ладони горшок. «Помоги мне, пожалуйста, помоги! Только сам не погибай. Ты мне очень нужен…». Отклика не было. «Я люблю тебя! Не оставляй меня!»,- шептала Лика, а на глаза наворачивались слёзы. Вдруг стало очень страшно. Опять проблемы на работе, с начальством, всё реже последнее время звучащее вслед «Да её только по- блату держат!» , которое снова повсюду будет впиваться ножом в спину, головные боли, бессонница и угроза операции. Лика беззвучно зарыдала. И тут отклик пришёл. Да ещё какой сильный и явный! Ладони закололо и согрело, и показалось, что в лицо пахнуло тёплым могучим воздухом Мексики…
Лика водрузила кактус Ваньке на спину. К вечеру компьютер работал как шёлковый. А утром Костик валялся на полу, горшок был разбит вдребезги, а тело кактуса дало глубокую трещину. Лика отпросилась на полдня, и побежала в цветочный магазин.
Девушка бережно и нежно пересадила Костю в новый красивый горшок и засыпала толчёным углём трещину. Из раны тёк и тёк сок, девушка сыпала уголь…
Решение пришло спонтанно. «Уволюсь. Не хочу ни замов, ни завов. Пойду информатику в школу преподавать. А Костьку убить не дам.» И снова ощутила тот же импульс. Покалывание и тепло. Лика понесла растение к окну, ощущения стали слабеть. Интересно… Лика повернула назад. Ощущения усилились. Костя требовал поставить его Ваньке на спину. Лика поставила. И дрожащими пальцами начала гладить холодный Ванькин бок. «Ваня, Ванечка, Ванюша! Пожалуйста, давай жить дружно! Не губи Костика, не губи меня! Ты же хороший, хороший, я знаю!!!»
В тревоге, тоске и бессвязных шептаниях так и прошёл этот бесплодный по работе день.
Утром Костя был всё такой же. Во всяком случае, ему не стало хуже. Ванька работал нормально. Как надо работал. С разумным количеством проблем. А на следующий день с кактуса опали все колючки. Прямо Ваньке на спину. Однако умирающим он не выглядел. Просто лысый и треснутый. Незащищённый. Сок из раны сочиться перестал. Впрочем, через два месяца колючки снова отросли, а ороговевшая трещина Костю совсем не портила. Вид его стал даже как -то особенно экзотичен. А ещё через две недели в центре резко упало напряжение. Лампочки еле тлели. И все компьютеры выключились. Помигали мониторами, пропищали батареями аварийной поддержки, и сдались. Погасли. Все, кроме Ваньки. Я уж позабыла, почему так уж было нужно, чтобы хоть один компьютер работал всю ночь, да это и не важно, важно то, что такой компьютер был, и это был Ванька.
А зимой Костик расцвёл…Хотите узнать, как? Найдите в справочнике «Золотой шаровидный эхинокактус Грузона», и посмотрите. Красиво!
Весной Лике сняли диагноз мастопатии…
И с карьерой у неё всё складывается… А Ванька с Костиком живут душа в душу. Забрали раз Ваньку в центральную мастерскую для увеличения мощности и на чистку (техник на отрез отказался работать вблизи Костика), так кактус захандрил, рёбрышки подсморщились, и словно поднаклонился, прямо упадает сейчас… Вернулся Ванька к месту работы - и Костик приободрился. Да и Лика. Привязалась она, оказывается, не только к колючему спасителю, но и к строптивому Ваньке…
Как- то по весне, года два спустя, Лика увидела у метро того деда, у которого купила Костьку. И припомнилось ей, что тогда дед назвал кактус Кащеем. А ведь в центре растение тоже окрестили Кащеем Бессмертным. Девушка подошла к деду и спросила: "Помните, я кактус у вас купила?" "Ну?" " Скажите, а почему вы его тогда Кащеем назвали?" "А это жена его так поименовала. Бессмертный, потому как. Жизнь в нём могучая, сильней бед и смерти. Говаривала она, что жили - были в старь на Руси люди. Племя там, или народность. И звались они Кащеями Бессмертными. Потому как знали секрет вечной жизни. Отсюда и в сказках наших народных образ этот появился. Изменился только со временем с добра на зло. А что неизменно? Вот и говаривала Митрофановна, что кактус этот кусочек того знания в себе хранит." "То есть?" "Силу она в нём какую - то не то знала, не то чуяла. Бабка то моя, она мудрая была, людям помогала от беды всякой средство подыскать. Травы разные попить, помолиться. И часто растения разные советовала домой принести, и холить - лелеять. От них и хвори разные проходили у людей, и жизнь налаживалась. А Кащей - он при ней всегда был. Говаривала, что он ей, как талисман. А как позвал Бог её к себе, Кащей совсем загрустил. Она ведь и не болела вовсе. Уснула - и не проснулась. Только Бессмертный наш именно за последнюю неделю перед её уходом такой страшный стал. Кособокий и кривой. До этого красавец был. Круглый такой шарик с рёбрышками. А она, помню, подошла к нему в свой последний вечер, и вроде как велела не держать её и не огорчаться. Пора, дескать, ей. Вот. Только он всё равно по- моему помереть решил. А ночью вдруг стукнуло мне в седую голову - отдай другому. Пригодится он. Вот и принёс его к метро. А тут ты... А потом я Митрофановну свою во сне видел. Кажись, согласная она... Ну, с тем, где сейчас Кащей живёт. У него нормально всё?" "Да, дедушка. " "А у тебя?" "Спасибо Вам. И вам, и Митрофановне вашей, и Костьке... Кащею, то бишь." И пошла дальше по своим людским делам. А старика того больше не встречала. Да и к чему? И так ясно всё...
Так Лика закончила свой рассказ, аккурат к этому времени завершив и настройку моего раскапризничавшегося домашнего компьютера. Я так полагаю, что на рассказ этот её спровоцировал мой кактус той же породы, что и Костик, который я бережно сняла с системного блока, когда Лика приступила к наладке моей машины.
Чудесное это повествование не столь чудесно, как может показаться. Кактусы, в особенности взрослые сильные экземпляры, старше трёх лет, самой природой наделены удивительной способностью поглощать излучения. Причём даже очень сильные. Вероятно, вследствие некой специфики сборки в электронных цепях Ваньки возникало множество усиливающих друг друга резонансов, вследствие чего нарушалась чёткость и слаженность работы компьютера. Паразитные поля вызывали сбои самой машины, а, кроме того, наносили быстрый и серьёзный вред здоровью операторов. Ну, а остальное…
Если в вашем доме радиотехника, компьютер, телевизоры (а у кого их нет? Даже если нет у вас, кто поручится за соседей?) А город вокруг? Кактусы и суккуленты надёжно защитят ваше жилище. И от радиации, и от сверхвысоких частот (конечно, до определённого уровня. Но частенько и этого уровня достаточно, чтобы спровоцировать опухолевые и аллергические заболевания.). И… от излучений людской злобы, зависти…А ухаживать за простыми, не элитными или экзотическими, для оранжерей, кактусами, не сложно даже для новичка, и нет никого, кому не рекомендовано их иметь. Если Вам они нравятся. Потому что, любимцы солнца, обласканные и взращенные его теплом, кактусы и суккуленты особенно чутки к нашему к ним отношению. Без любви они чахнут и гибнут, причём гораздо быстрее, чем без воды. Поселите в вашем доме кусочек солнца - и ваши дети легче познают науку любви и доброты…Чище и гармоничнее станет энергетика жилья, а, глядь, и по жизни легче ноги понесут...А то и осенит тайное знание пращуров наших - Кащеев...
На этом заканчивается Четвёртая история.